На вопрос: «что может волновать будущего учителя?» можно услышать множество остроумных ответов: маленькая зарплата, электронные дневники и т.д. Но, все же современное поколение не так безнадежно, как принято считать по традиции… В каждой новой учебной дисциплине, так или иначе посвященной проблемам педагогики, мы вновь и вновь касаемся пугающей статистики: преступность неуклонно молодеет, и это отнюдь не та тенденция, которой можно гордиться. Можно сетовать на школу, можно на родителей, можно на окружающую среду, а можно и на все факторы вместе, вот только от сетования ничего этого не изменится. Совсем недавно, с удивлением для себя я узнала: далеко не все детские поступки можно объяснить популярными концепция социализации, существует и огромное количество нарушений в процессе онтогенеза. Физиологические, психические дефекты (о которых просто можно и не знать) иногда «вытворяют» с детским организмом такое, что наши маленькие граждане даже не осознают свои поступки, просто не разделяют «черное» и «белое»… Ах, да. От присущей юным девушкам эмоциональности, стоит немного перейти к рациональности. Сразу же объясню. У меня довольно специфическое отношение к понятию «миссия», нет, при этом слове я не думаю в первую очередь о фильмах с Томом Крузом, скорее я думаю о глобальности этого слова, и о том, что в трех страницах, пожалуй, не раскрыть миссию «чего-либо», тем более уголовно-исполнительной системы. Мне хотелось бы остановиться на моменте, на который, на мой взгляд, уголовно-исполнительной системе стоило бы обратить более пристальное внимание. Я говорю о детской преступности. Свое эссе я неспроста начала со слов о бунтующем детском организме. Сейчас постараюсь объяснить подробнее. Еще не утихли споры о снижение уголовной ответственности за особо тяжкие преступления. Пожалуй, только ленивая «медиа-фигура» не высказала своего важного мнения с экранов телевизоров. Но, в то время, когда люди выстраиваются в очереди в кассы кинотеатров, чтобы купить билет на фильм в формате «3D», мы, педагоги, врачи, юристы, полицейские просто не имеем права смотреть на проблему в одной плоскости. Полемика по поводу «двенадцатилеток» развернулась и в печатных изданиях. «Российская газета» представила на сей счет статью «порог детской преступности», статья отражала несколько точек зрения о нижнем возрастном пороге. Первая говорит о том, что возраст за особо тяжкие преступления необходимо снижать минимум до 12 лет, второй точки зрения, в след за Павлом Астаховым[1], придерживаюсь я – уголовно-исполнительная система это не «наказание ради наказания», не зря ведь в названии использован термин «система». Это сложная конструкция, от работы которой зависит многое. В мировой практики существует немало примеров низкого возраста уголовной ответственности (в Индии с семи, в США с 10 и т.д.), но сказалось ли это на снижении количества преступлений? Отнюдь, мы то и дело пугаемся, ужасаемся, возмущаемся, когда видим очередной репортаж «с места происшествия». Я вижу одной из задач уголовно-исполнительной системы именно содействие в создании специальных комиссий, беспристрастно разбирающих каждый конкретный случай «преступления с детским лицом». Членами этой комиссии наряду с педагогами, психологами и психиатрами, социальными работниками, юристами, специалистами по правам ребенка и должны стать представители уголовно-исполнительной системы. Ведь именно они «изнутри» знают, какие именно изменения и исправления могут произойти или не произойти с ребенком, каким может стать его поведение, и именно «на их плечи» ляжет и ложится исполнение наказания и возможная коррекция поведения ребенка. Необходимо пытаться решить проблему, спровоцировавшую его на преступление, не важно, социальная причина, психологическая или какая-то другая. Я считаю, что нужно говорить не о возрасте уголовной ответственности, а именно о тяжести деяния. Семилетний ребенок совершил преступление, или четырнадцатилетний – в любом случае должна быть создана комиссия, разбирающая обстоятельства дела, почему ребенок совершил это, и какое исправительное, воспитательное или медицинское учреждение теперь должно заниматься его перевоспитанием, исправлением, решением спровоцировавших проблем. Не секрет, что многие «юные» преступники возвращаются в места лишения свободы, это наталкивает на определенные размышления: нет смысла в простом пребывании ребенка «за решеткой», если затем он выходит еще более озлобленным. И в решении этой проблемы и должны свой немалый вклад вносить сотрудники уголовно – исполнительно системы. Нет, я не живу в мире иллюзий, и представляю, какая это огромная работа! Но если подобным способом удастся спасти хоть несколько судеб, разве можно будет считать подобную работу бесцельной? Эта комиссия – своеобразный пазл, состоящий из специалистов в своей области, и без представителей уголовно-исполнительной системы, пожалуй, будет не просто. К примеру, даже от их отношения, к тем же «заключенным» подросткам тоже зависит не мало. И, конечно, я не говорю об отсутствии каких-либо санкций, наказание всегда должно оставаться наказанием. Но, вопрос в том, чтобы все делать «с умом» и расчетом на перспективу. Пусть это звучит слишком идеалистически, но каждый «заключенный» ребенок, должен получать индивидуальный подход, иметь свою программу «перевоспитания», чтобы иметь шанс исправиться. Так вот, на вопрос, что может волновать будущего учителя, можно услышать множество ироничных ответов, ну и пусть! Пусть они будут ироничными, главное, чтобы каждый знал, «строительство» мира во многом зависит от каждого из нас, в особенности, если наша работа касается детства. [1]Брынцева Г, Владыкина Т. «Казаки-разбойники»/ Российская газета //[электронный ресурс]- URL: http://www.rg.ru/2012/03/05/deti.html (Дата обращения: 07.09.2012) Екатерина Горошенкина, студентка 4 курса Пермского Государственного Педагогического Университета, Пермь, Россия Источник: ПИФСИН Материалы по теме