Самостоятельность в принятии важных решений. Стойкость в череде судебных заседаний... Видимо, фронтовой опыт сыграл не последнюю роль при выработке этих качеств у судьи в отставке Льва Панферова. – Лев Николаевич, как для Вас началась война? – В начале войны мне было шестнадцать лет. Когда узнал, подумал: «А, ерунда! Красная Армия всех сильней. Скоро разобьют...»Объявили мобилизацию. В нашем селе Черновское Горьковской области взяли всех мужчин призывного возраста и всех лошадей. Вою было... Женщины плачут, дети плачут… А потом пошли похоронки... В колхозе приходилось здорово работать. Бригадир говорил: «Не выработаете минимум трудодней – пойдете под суд». Мы были шестнадцатилетними парнями. Что нам ни скажи – всему верили. Конечно, никакой суд нас бы не осудил... Возил зерно на хлебозаготовки, на элеватор станции Рузаевка Мордовской АССР. Это в сорока пяти километрах от села. Мешки большие. Нагрузят трехтонную машину. Мы (два-три грузчика) разгружаем. Один стоит на машине, подтаскивает мешки к краю. Я беру на спину и несу в зернохранилище. Там – на весы. Взвешивают. Потом нужно зерно высыпать… В школу шли с 1 октября. По воскресеньям работали. Бывало и так: объявят, что мы не учимся, значит, идем работать в колхоз. В ноябре косил овес. По снегу. Снег выпал, а целая поляна осталась под овсом. Стоишь, машешь косой... Накосил – приедут, заберут. Целый день там. И ноги устанут, и промокнешь… Но пока работаешь – ничего, не холодно. Косишь, пока темнота не опустится. – Вас призвали в армию... – Двадцать первого января 1943 года. В разгаре бои под Сталинградом. Мне семнадцать с половиной лет, до призывного возраста не дотягиваю, а ни у кого вопросов нет. Видимо, так было везде. Попал в школу младших командиров при 192-м запасном стрелковом полку (г. Горький). Затем меня и еще двух курсантов направляют в Подольское военно-пехотное училище, эвакуированное в город Шую Ивановской области. В феврале 1945 года получил звание младшего лейтенанта и стал командовать минометным взводом. Воевал в составе 783-го стрелкового полка 229-й стрелковой Одерской дивизии 21-й армии 1-го Украинского фронта. Командующий – маршал Иван Конев. В то время на Берлин шел 1-й Белорусский фронт под командованием маршала Георгия Жукова. Часть войск 1-го Украинского фронта была направлена на окружение Берлина с юга. Окружить Берлин с севера, встретиться войсками Ивана Конева должен был 2-й Белорусский фронт. В этой части войск мы и шли. Были уже на подступах к Берлину, когда некоторые соединения из южной половины «клещей» направили на помощь восставшей Праге. Наша минометная рота двигалась туда по автостраде Берлин-Беслау. Доехали до Карпатских гор. Дальше дороги не было. Дня три шли через Карпаты. Без отдыха, без привалов. Шли, шли, шли... Подъедет полевая кухня, в котелки нам каши накидает – и опять в дорогу. Даже остановиться поесть не давали, все на ходу. Начались потери. Идет солдат, вдруг засеменил, в кювет грохнулся – и все, не разбудишь. Ведь по трое суток не спали! По Чехословакии шли через Брно (его уже освободили). Приходим под Прагу, а нас опередили танкисты... – Какие обязанности Вы выполняли в действующей армии? – Я являлся командиром минометного взвода. У меня было два расчета. У командира 1-го взвода – тоже два расчета. Всего в минометной роте было четыре миномета (82 мм). Стрелковые части, которые шли в атаку, двигались впереди нас. Там, в передовых частях, с командиром батальона был командир минометной роты. У командира 1-го минометного взвода (старшего на огневой позиции) был полевой телефон для связи с командиром роты. Командир 1-го взвода передавал команды своему взводу и мне. Я командовал своими расчетами, следил, чтобы они приготовились к стрельбе и все правильно сделали. Командир роты передавал, какие занять позиции, какие ставить прицелы (куда стрелять). Стрельба велась с закрытых позиций. Мы не видели ее результатов из-за укрытий. Да и что увидишь за полтора-два километра?! – Кто был в минометном расчете? – Командир расчета, наводчик, заряжающий, подносчик. Больше всех доставалось подносчику. Одна мина весила более трех килограммов. В лоток помещалось шесть мин. В каждой руке по восемнадцать килограммов. Особенно тяжело подносчику было при смене позиции. Приходилось ему помогать. Заряжающий опускает мину в дульную часть, она пошла… Вторую… Третью... Сначала пристреливались, потом шел залповый огонь. Скорректируют огонь и командуют: «Давай на залп, пли!» Телефон говорит: «Поражение есть». Свертываем свое хозяйство – и на новые позиции, которые укажет командир роты: или за дом, или в овраг, или в ложбину... Это хорошее оружие – миномет. Он может поражать живую силу за укрытиями. Когда мина летит сверху вниз, она летит взрывателем вниз. Почти отвесно! Взрыватель очень чувствителен. Мина, ударяясь о землю, в нее не углубляется. Взрывается моментально, осколки летят по поверхности и поражают тех, кто лежит на земле. У нас и меткость была хорошая. Научились за годы войны. Полк, в котором я служил, шел от Сталинграда. – Расскажите, как Вы узнали о Победе? – Восьмого мая нас остановили на подходах к Праге. Командир полка говорит: «Подписан акт о безоговорочной капитуляции. Война закончилась». И добавляет: «Но это не для нас». Нам еще предстояло освобождать Прагу. К востоку от столицы Чехословакии была группа армий генерала-фельдмаршала Шёрнера. Он отказался от капитуляции. Мы были в полной боевой готовности. Я эту Победу не ощущал. Как мы шли, так и продолжали идти. Как отражали нападения немецких заслонов, так и продолжали отражать. После войны первоочередной демобилизации подлежали люди старшего возраста. Меня назначили командиром вооруженного взвода для охраны демобилизованных. Каждому солдату дали двух лошадей, повозку. Ехали около трех месяцев: три дня в пути, день отдыхали, лошадей кормили. Остановились как-то на территории Германии, которая, как говорили, отходила к Польше. Жила там немецкая семья фермеров: муж, жена, двое детей. У них были утки, куры, другая живность. У главы семейства (фронтовика) правой кисти не было. Он носил в здоровой руке ведро воды, а к другой был приделан крюк на ремне, на котором висело еще одно ведро. Когда муж с женой узнали, что будут жить в Польше, то убили своих детей и сами повесились, а дом подожгли… Добрались до Львовской области, лошадей сдали в колхозы. Повозки тоже. Солдаты демобилизовались. Из офицеров сформировали рабочий батальон для приема наших солдат, побывавших в немецком плену. Их отправляли на лесозаготовки. Сталин сказал: "У меня нет пленных, у меня есть изменники Родины".Мы демобилизации в сорок пятом не дождались. Я оказался в регулярной армии, а в запас был уволен в августе 1946 года. – Лев Николаевич, а как складывалась Ваша жизнь после войны? – После войны полтора года работал учителем географии, истории и Конституции. В 1950 году окончил Горьковскую юридическую школу. По распределению попал в Молотовскую область. Работал народным судьей Гайнского суда, Краснокамского суда. Был избран в областной суд, окончил заочно Свердловский юридический институт. С 1963 года по1968 год трудился в юридической консультации. Потом в Мотовилихинском районном суде, где шесть лет (с 1970 года по 1976 год) был его председателем. Одиннадцать лет посвятил Индустриальному районному суду. В 1987 году ушел с поста председателя этого суда. Возможно, в связи с «ускорением». Тогда появилась установка: увольнять пенсионеров. Но я чувствовал, что еще могу работать. И работал. В коллегии адвокатов. До 2000 года. Теперь в ней состоит мой сын Олег. Андрей Пепелышев Материалы по теме ИСТЧНИК// Журнал «КонсультантПермь», 2010, № 5