Теория и история государства и права На протяжении XVII-XVIII вв. в европейской правовой доктрине господствовала естественноправовая теория с присущим ей пониманием субъекта права как исключительно индивида, наделенного от природы свободой и разумом. Различные коллективные образования – корпорации, сословия, общественные союзы – воспринимались либо как составные части государства, либо как механические объединения индивидов, самостоятельной правоспособности не образующие. В ряде случаев такой индивидуалистический максимализм получил закрепление в важнейших правовых документах эпохи; так, французский Code Civil 1804 г. предоставляет гражданские права «каждому французу», тогда как коллективы, в том числе имеющие статус юридического лица, не рассматриваются в качестве правоспособных субъектов и вообще не упоминаются в кодексе. Серьезные коррективы в понимание природы коллективных субъектов права были внесены в юридическую науку по мере утверждения в юриспруденции идей германской исторической школы. Во многом благодаря этой школе и порожденному ею движению пандектистов в европейской науке, а также в законодательстве с начала XIX в. утверждается понятие юридического лица как полноправного субъекта права наряду с естественным индивидом. Одновременно прочно укрепляется традиция отождествления коллективного субъекта права с понятием юридического лица. По всей видимости, истоки этой традиции лежат в распространенной в то время методологии юриспруденции понятий. Своим основным источником пандектисты избрали Corpus Juris Civilis. Однако если римское право было в основном казуистичным, имело направленность на решение конкретных проблем, то германские юристы попытались из разрозненного и хаотического материала римского частного права создать единую систему, подчиняющуюся неким общим принципам, которых римские юристы совершенно не имели в виду, а зачастую – сознательно избегали. Социальные и практические проблемы при таком подходе отодвигались на задний план, главным предметом усилий было формулирование общих понятий, их систематическое изложение, выявление их внутренних логических связей. Пока формирование понятий служило инструментом познания права, такой метод давал весьма ценные результаты, но в этом был свой риск. Сам Савиньи предупреждал об опасности: «Мы не становимся господами этих понятий, напротив, они покоряют нас и ведут против нашей воли и зачастую без того, что мы знаем об этом». Отрыв понятий от их реального социального содержания приводил к созданию абстрактных, зачастую оторванных от жизни схем. Одной из таких схем, как представляется, стало в определенный момент понятие юридического лица. Впервые теоретическое исследование этого понятия было предпринято немецким юристом Гейзе в первом десятилетии XIX в. Согласно его учению юридическое лицо есть вообще все, что в государстве признается за отдельный субъект прав. Абстрактность такого подхода очевидна изначально: субстратом такого лица может, по Гейзе, быть и отдельный человек, и союз многих людей, и вещи (земля как субъект сервитута; цельное имущество лица - фиск, наследство; имущественная масса, выделенная для определенной цели). Решающее же влияние на юриспруденцию XIX в. в данном вопросе оказали труды главного идеолога исторической школы Карла Савиньи. В общих чертах его учение о коллективных субъектах состоит в следующем. Первоначальное естественное понятие лица или субъекта права совпадает с понятием человека; каждый отдельный человек и только человек правоспособен сам по себе. Лишь благодаря положительному праву естественное понятие лица модифицируется в ограничительном и расширительном плане: во-первых, некоторые люди лишаются правоспособности полностью или частично; во-вторых, правоспособность переносится на нечто, не являющееся отдельным человеком. Коллектив допускается к участию в правоотношениях лишь в качестве юридического лица. Юридическое лицо, при таком подходе, это искусственный, фиктивный субъект, признаваемый только в юридических целях. Будучи фиктивным, юридическое лицо не имеет сознания и воли и, следовательно, недееспособно. Недостаток дееспособности такого лица восполняется представительством, как при опеке над душевнобольными и малолетними. Дееспособностью, по сути, обладают лишь органы юридического лица, состоящие из людей. Однако их действия признаются за действия самого коллектива лишь в узких и строгих рамках гражданского оборота. Концепция Савиньи в науке получила наименование теории олицетворения (персонификации) или фикции. Благодаря авторитету авторов теория олицетворения долгие годы служила основой для развития гражданского законодательства в Германии, Франции; легла в основу формирования судебной практики по спорам с участием корпораций в Англии и США и даже получила законодательное признание в кодексах некоторых латиноамериканских стран. В России теория персонификации получила поддержку в трудах двух авторитетнейших ученых-юристов XIX в.: К. Неволина и Д.И. Мейера. Популярность и широкое распространение теории фикции было предопределено универсальностью предложенного Савиньи подхода. Пандектисты сумели согласовать практические решения, известные со времен Древнего Рима, с современной теорией правоспособности, предложив универсальный способ, с помощью которого различные по природе союзы и иные правообразования вводятся в гражданский оборот. Благодаря этому влияние теории олицетворения сказывается и поныне, прежде всего в виде так называемой теории «персонифицированного имущества». Следует также отметить, что именно под влиянием цивилистически ориентированных пандектистов в европейской науке сложилась традиция рассматривать юридическое лицо исключительно с частноправовых позиций, не уделяя внимания подходам, существующим в других отраслях права. В итоге понятие субъекта права (юридического лица) отождествляется с понятием имущественной правоспособности; тогда как все прочие проявления правосубъектности коллективных образований остались за рамками исследования. Интересно, что принципиальный подход Савиньи и его последователей был невольно воспринят также и многочисленными противниками теории фикции. Как известно, на почве критики теории фикции в науке XIX в. возникла целая научная традиция поиска сущности или «субстрата» юридического лица, в рамках которой было создано множество разнообразных конструкций (теории «целевого имущества», «социальной реальности», «персонифицированного интереса», «волевого единства», «союзной личности», «коллективного имущества» и др.). Характерно, что основным предметом спо- ров между представителями различных направлений было не понимание самого по себе коллективного субъекта права, а – природа и сущность юридического лица – той самой абстрактной конструкции, появившейся в науке благодаря пандектистам. Многолетняя дискуссия с участием лучших представителей юридической науки не привела к убедительной победе какого-либо подхода и к середине XX в. сошла на нет. Неуспех данного научного направления, на наш взгляд, убедительно демонстрирует бесплодность споров о сущности юридического лица в отрыве от его реального социального наполнения, от природы субъекта права, скрывающегося за формой юридической личности; а также научный кризис принципиального подхода к исследованию субъектов права, предложенного пандектистами. Немецкие ученые, стремясь к единой стройной системе понятий, не учли того реального факта, что статус юридического лица признается правом за совершенно различными по своей внутренней природе образованиями; попытка одним абстрактным общим определением охватить все эти образования вряд ли может быть успешной. И.В. Самылов, Пермский государственный национальный исследовательский университет, г. Пермь Источник: 2012 тезисы, международный конгресс ученых-юристов, г. Пермь (г. Пермь, Пермский государственный национальный, исследовательский университет, 12 октября 2012 г.) Материалы по теме